Читальный зал
КНИЖНАЯ ПОЛКА
 |
В.Руднев. ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ КУЛЬТУРЫ ХХ ВЕКА: Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 2001. 608 с. |
В 2000 году некто, прикрывшийся псевдонимом “ЧЕЛОВЕК ЭПОХИ МОСКВОШВЕЯ”, столь же неуклюжим и несуразным, как продукция поименованного предприятия, напечатал в журнале “Октябрь” злую рецензию на книгу Вадима Руднева “Словарь культуры ХХ века” значительно расширенное и исправленное, как сказано в аннотации, издание которой появилось теперь.
Трудно найти человека, который бы не любил читать злые рецензии. Они не так часты среди тихой благости, царящей в библиографических отделах печатных изданий. Однако есть злость и злость. Есть злость Шарикова, тоже существа названной эпохи, и есть злость профессора Преображенского. И когда псевдоним, ясно обозначая свои предпочтения и границу своей сигнальной системы, упрекал Руднева за то, что знаменитый фильм Бунюэля у того именуется “Андалузская собака”, а не “Андалузский пёс” (в оригинале — “Un chien andalou”), когда он цеплялся за подобные мелкие огрехи, при этом стараясь пустить книгу по разряду “философского минимализма” и “культурологического лишенчества”, думалось, что злость-то эта, гнев этот отнюдь не праведны, а вызваны всего-навсего раздражением бездельника, мелкой завистью крохобора, предпочитающего, если воспользоваться опять-таки стихотворением Мандельштама, “блуду труда” — тривиальное словоблудие.
У меня тоже есть критические замечания по словарю Руднева. Так, и в новом издании автор и издательство, несмотря на заявление в предисловии об исправленных ошибках, не все отысканные рецензентами “ляпы” устранили. Но сами по себе и замысел и воплощение этого словаря у нормального читателя не могут не вызвать чувств уважения и признательности автору. Конечно, Руднев, говоря современным языком, подставлялся, ещё в годы перестройки, одним из первых в России, предприняв попытку обобщить итоги культурного развития мира в ХХ веке. Но теперь, когда его словарь издаётся и переиздаётся, ясно, что риск был оправданным.
За последние годы в нашей стране вышло немало авторских словарей и энциклопедий. Ценность их различна, но само это явление знаменательно. Оно порождено отнюдь не экономическими причинами (хотя и в авторских словарях следует проверять цитаты, факты и т.д.).
Авторская энциклопедия как жанр свидетельствует об интеллектуальных порывах новейшего времени, когда на смену научным монографиям приходят более динамичные формы обобщения новых сведений и явлений. Контекст алфавита, в который небольшие статьи помещаются, в итоге оказывается более плодотворным, чем концептуальные построения.
Авторская энциклопедия как принцип — очевидный вызов тщетным предосторожностям академической науки, доверие к эксперименту, к гипотезе, к языку эссе, отторгающему громоздкий язык диссертаций, наконец, доверие к эффективности индивидуального труда. Это признание права одиночки на исследовательскую дерзость.
Если же говорить именно о словаре Руднева, то в нём проделана совершенно необходимая для изучения хитросплетений культуры ХХ века вещь. Худо-бедно, а учёным расставлены основные важнейшие вехи на этом извилистом пути, и теперь каждый обращающийся к обозначенной проблематике мимо рецензируемой книги не пройдёт.
Так, учителя литературы увидят новые контексты современной классики — “Волшебной горы”, “Доктора Фаустуса”, “Замка”, “Мастера и Маргариты”, “Пигмалиона”, “Портрета Дориана Грея”, “Хазарского словаря”, “Школы для дураков”, “Шума и ярости”… Нашлось место и для сорокинской “Нормы”, и для “Чапаева и Пустоты”. Есть в книге и про первый век кино, и про психологию, и про музыку. Статьи словаря сопровождаются библиографией по теме и всем своим строем зовут не к начётническому повторению в них написанного, а к продолжению поиска.