УЧИМСЯ У УЧЕНИКОВ

Ксения ЧЕЧУМАЕВА,
г. Лесосибирск,
Красноярский край
(учитель литературы –
Тамара Андреевна Бахор)

Идейно-художественный анализ стихотворения В.Ходасевича «ОКНА ВО ДВОР»

Стихотворение Владислава Ходасевича «Окна во двор», написанное в 1924 году, вошло в цикл «Европейская ночь» (1, 83–84):

(1)	Несчастный дурак в колодце двора Причитает сегодня с утра, И лишнего нет у меня башмака, Чтобы бросить его в дурака. ...................................................
(2)	Кастрюли, тарелки, пьянино гремят, Баюкают няньки крикливых ребят. С улыбкой сидит у окошка глухой, Зачарован своей тишиной. .......................................................
(3)	Курносый актёр перед пыльным трюмо Целует портреты и пишет письмо, – И честно гонясь за правдивой игрой, В шестнадцатый раз умирает герой. ..........................................................
(4)	Отец уж надел котелок и пальто, Но вернулся, бледный как труп: – Сейчас же отшлёпать мальчишку за то, Что не любит луковый суп! ...............................................................
(5)	Небритый старик, отодвинув кровать, Забивает старательно гвоздь. Но сегодня успеет ему помешать Идущий по лестнице гость. ........................................................
(6)	Рабочий лежит на постели в цветах. Очки на столе, медяки на глазах. Подвязана челюсть, к ладони ладонь. Сегодня в лёд, а завтра в огонь. ..........................................................
(7)	Что верно, то верно! Нельзя же силком Девчонку тащить на кровать! Ей нужно сначала стихи почитать, Потом угостить вином... .............................................................
(8)	Вода запищала в стене глубоко: Должно быть, по трубам бежать нелегко, Всегда в тесноте и всегда в темноте, В такой темноте и в такой тесноте! ................................................................

Первый образ, на котором лирический герой концентрирует своё внимание, – это дурак. В старину дураком называли домашнего, придворного шута, который во время карнавала выступал в роли короля или правителя, его же использовали во время ритуалов жертвоприношения. Часто он выступал в роли "мальчика для битья" («Принц и нищий»). Лирический герой видит своё отражение в колодце (1-я строфа) и ощущает некую эмоциональную связь между ним и собой. Подобное чувство испытывает лирический герой другого, более раннего текста («Эпизод»):

Я в комнате своей сидел один. Во мне,
От плеч и головы, к рукам, к ногам,
Какое-то неясное струенье
Бежало трепетно и непрерывно –
И, выбежав из пальцев, длилось дальше,
Уже вне меня...
(1, 22)

Лирический герой «Эпизода» начинает слышать, "как будто бы сквозь толщу глубоких вод... В пучину погружаясь, водолаз так слышит беготню на палубе и крики матросов..." (1, 22). В стихотворении «Окна во двор» состояние лирического героя подобно этому "струению". Герой способен не только слышать ушами дурака, но и видеть его глазами, со стороны, дом своего существования как образ человеческой жизни вообще, в том числе и своей. Мир изображается поэтом в образе дома как модели мира, земли. Наблюдая за окнами этого дома, лирический герой, "струясь", ощущает себя "глухим", сидящим у окна. Его чувства перенесены в иной образ, он замечает, что каждое окно отражает определённый этап человеческой жизни: детство, юность, зрелость, старость, смерть. Наблюдая, он осознаёт, что вся жизнь, отражённая в этих окнах, равносильна театральной игре. Люди, словно марионетки, передвигаются по сцене, влекомые невидимыми им нитями. Они точно знают свои роли, словно отрепетированные тысячу раз. Люди вынуждены приспосабливаться к написанному сценарию, иначе роль может достаться более искусному актёру. Игра становится смыслом жизни человека.

Жизнь и игра (искусство – в более широком плане) сливаются воедино. В стихотворении (2-я строфа) это единство отражено в бытовом плане: звон посуды, кастрюль (атрибуты кухни) сливается воедино со звуками музыки. Укачивание ребёнка сочетается с песней няньки. Само поведение человека заключено в игре, в восприятии себя как героя пьесы (3-я строфа). Человек, заранее зная о неизбежности смерти, умирая, способен создать такое впечатление, что она для него была неожиданна (6-я строфа). Обычаи, обряды, сопровождающие повсюду человека, воспринимаются лирическим героем так же, как игра, как и зачатию должно предшествовать ухаживание. Строки 7-й строфы, характеризующие жизнь как театральное действо со всеми его атрибутами (маски, сценарий, декорации), вызывают ассоциации с хрестоматийно известным образом У.Шекспира:

Весь мир – театр,
В нём женщины, мужчины – все актёры,
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль...

В стихотворении В.Ходасевича «Окна во двор» изображены представители разных поколений, связанных между собой определёнными правилами жизни – действа. Первая ступень человеческой жизни – детство – представлена во 2-й строфе, которая строится на контрастах звука (гром кастрюль сочетается со звуками музыки, крики заменяются тишиной). Слух – одно из пяти чувств, проявляющееся первым у ребёнка. Ещё в утробе матери он начинает различать музыку голоса. Здесь звук – символ жизни вообще, как и знак жизни ребёнка при его появлении на свет.

В 3-й строфе представлена молодость как следующий этап человеческой жизни. Но образы этой строфы, кроме прямого значения, имеют и переносное, являясь знаками жизни вообще. Образ "курносого актёра" вызывает у нас представление о вздорном, заносчивом человеке, а "пыльное трюмо" – своеобразный знак незнания юношей самого себя. Герой, которого он играет, стремится к "правдивой игре", то есть молодой человек своё поведение соотносит с поведением литературного героя, кумира. Как известно, для молодости подражание – типичное и вполне ролевое поведение. Смена ролей равносильна поискам себя, формированию своей личности. Число шестнадцать, как "символ завершения, число меры" (2, 536), присуще образам молодости. Это качество, по мысли В.Ходасевича, отсутствует у образов этапа человеческой зрелости, представленной в 4-й строфе, в которой воплощена извечная проблема отцов и детей (воспитание в виде наказания ребёнка за нелюбовь к "луковому супу"). Показательно, что отец, забывая сыграть свою роль в полном объёме, одевается, чтобы уйти, но вспоминает о ней и возвращается, чтобы "доиграть" её.

Старость представлена в 5-й строфе стихотворения, образная система которой строится на представлении о том, что сон – грань между жизнью и смертью. Так как функция гвоздя – скрепление, то в действиях старика (он вбивает гвоздь над кроватью) можно увидеть попытку удержать себя на земле, чтобы во время сна не перейти границу в сторону смерти.

Смерть как этап, завершающий существование человека на земле, воплощена в образах 6-й строфы. Но в стихотворении В.Ходасевича нет представления о смерти как абсолютном конце. Образ лежащего на постели умершего рабочего – это одновременно и образ спящего человека, а за сном должно последовать пробуждение. Эта же мысль реализована в образе цветов, использующихся в ритуальных обрядах. Но цветы одновременно символизируют возрождение. Соединение ладоней ("к ладони ладонь") образует замкнутый круг как "символ вечности" (2, 265). 7-я строфа воспринимается нами как логическое продолжение этой строфы. В 7-й строфе возрождение связано с зачатием. "Что верно, то верно..." – как бы подтверждает лирический герой предшествующее правило. Игра должна составлять неотъемлемую часть любых, даже природных процессов, связанных с человеком:

                      ...Нельзя же силком
Девчонку тащить на кровать!
Ей нужно сначала стихи почитать,
Потом угостить вином...

Последняя строфа является лирическим финалом философских размышлений лирического героя о жизни. Вода, заключённая в стенах, куда-то бежит по тесным и тёмным трубам, словно в поисках иной свободы. Такова и жизнь человека в представлении лирического героя:

Всегда в тесноте и всегда в темноте,
В такой темноте и в такой тесноте!

Сочувствие лирического героя дураку вызвано тем, что дурак вынужден быть заключённым в колодец и наблюдать за жизнью, осознавая себя вне её рамок. Лирический герой утверждает не только бесконечность жизни, но и незначительность человека, способного лишь играть по написанному кем-то сценарию и видеть самого себя, закованного в цепи бытия. Мы видим в 1-й строфе, как лирический герой отказывается бросить башмак в дурака, то есть придать ему земное существование как плавающему вне берега и наблюдающему за берегом со стороны. В самом названии стихотворения («Окна во двор») заключено пространственное противопоставление: жизнь в доме и жизнь вне дома. Мир, существующий вне дома, представлен как мир неизведанный, непознанный человеком, а представления о нём крайне субъективны. С этой точки зрения название стихотворения нацеливает нас на восприятие поэтического содержания как своеобразного отражения взгляда лирического героя внутрь самого себя. В произведении выражено пессимистическое настроение лирического героя, его страх перед жизнью, перед возможностью того, что всё пройденное повторится вновь. Как бы ни стремилось человечество к бессмертию, лирический герой этого стихотворения В.Ходасевича осознаёт, что это было бы самым страшным наказанием.

Литература

1. Ходасевич В. Колеблемый треножник: Избранное. М., 1991.

2. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В.Андреева, В.Куклев, А.Ровнер. М., 2000.