НОВОЕ В ШКОЛЬНЫХ ПРОГРАММАХ

Елена БРЫКОВА,
СУНЦ НГУ,
г. Новосибирск

Ещё раз о зеркалах Владимира Набокова

Один ответ и много вопросов к роману «Приглашение на казнь»

Пожалуй, ни один исследователь (да и обычный читатель) творчества Владимира Владимировича Набокова не может пройти мимо того, что можно было бы назвать "мотивом зеркала". Зеркала у Набокова встречаются везде. Он расставляет их так, как будто играет с нами, читателями: заметим – не заметим? Натолкнёмся на стеклянную стену или будем принимать отражение (равно перевёртыш) за реальность? А если – здесь? А вот так? "Всякое подлинно новое веяние есть ход коня, перемена теней, сдвиг, смещающий зеркало", – говорил Набоков, и этот сдвиг не менее важен для него, чем само зеркало.

В данном размышлении не хотелось бы, однако, разбираться в хитросплетениях теней и отражений, бликов и солнечных зайчиков от всех набоковских зеркал. Хочу сказать несколько слов о нетках в романе «Приглашение на казнь». Зеркала в этом произведении, кажется, самые независимые и своенравные из всех описанных Набоковым до и после. Они делают, что им заблагорассудится, не обращая внимания на всех и вся. Глава IX, сцена свидания Цинцинната Ц. с семьёй, в которой присутствуют не только многочисленные родичи его жены Марфиньки, но и вещи, привезённые из их дома: "Сиял широкий зеркальный шкап, явившийся со своим личным отражением (а именно: уголок супружеской спальни – полоса солнца на полу, оброненная перчатка и открытая в глубине дверь)". Марфинька в какой-то момент, не прекращая беседы, "быстрым хлопком задержала стекавшее с кушетки ручное зеркало". Глава XIII, мсье Пьер говорит Цинциннату во время шахматной партии: "Ничего нет приятнее, например, чем окружиться зеркалами и смотреть, как там кипит работа, – замечательно!" Только представьте себе: работа в зеркалах кипит сама по себе, а вы лишь наблюдаете, вернее было бы сказать – подглядываете!

А что же нетки? Что это вообще такое? Глава XII, Цецилия Ц. посещает сына. Мать, которую, по словам Цинцинната, он видел один раз в жизни – не в тот ли самый раз, когда родился? Именно она рассказывает об этих удивительных нетках:

"– А вы не шутите, – сказала Цецилия Ц., – бывают, знаете, удивительные уловки. Вот, я помню: когда была ребёнком, в моде были, – ах, не только у ребят, но и у взрослых, – такие штуки, назывались «нетки», – и к ним полагалось, значит, особое зеркало, мало что кривое – абсолютно искажённое, ничего нельзя было понять, провалы, путаница, всё скользит в глазах, но его кривизна была неспроста, а как раз так пригнана... Или, скорее, к его кривизне были так подобраны... Нет, постойте, я плохо объясняю. Одним словом, у вас было такое вот дикое зеркало и целая коллекция разных неток, то есть абсолютно нелепых предметов: всякие там бесформенные, пёстрые, в дырках, в пятнах, рябые, шишковатые штуки, вроде каких-то ископаемых, – но зеркало, которое обыкновенные предметы искажало, теперь, значит, получало настоящую пищу, то есть, когда вы такой непонятный и уродливый предмет ставили так, что он отражался в непонятном и уродливом зеркале, получалось замечательно; нет на нет давало да, всё восстанавливалось, всё было хорошо, – и вот из бесформенной пестряди получался в зеркале чудный стройный образ: цветы, корабль, фигура, какой-нибудь пейзаж. Можно было – на заказ – даже собственный портрет, то есть вам давали какую-то кошмарную кашу, а это и были вы, но ключ от вас был у зеркала. Ах, я помню, как было весело и немного жутко – вдруг ничего не получится! – брать в руки вот такую новую непонятную нетку и приближать к зеркалу, и видеть в нём, как твоя рука совершенно разлагается, но зато как бессмысленная нетка складывается в прелестную картину, ясную, ясную..."

Что перед нами – описание очередного своевольного зеркала, ставшего живым персонажем произведения Набокова? Его надо приручать (безрезультатно, но так хочется попробовать!); кормить – в том числе и своим собственным портретом, а может быть, самим собой, – ведь портрет "проявлялся" только тогда, когда зеркало "съедало" вашу руку; беречь – иначе кто сможет найти вас в той "кошмарной каше", какой вы, собственно, и являетесь? Да мало ли что ещё... Но! Представьте себя на уроке литературы в выпускном классе средней школы. Тема урока – что-нибудь вроде «История о нетках – идейный центр романа Владимира Набокова "Приглашение на казнь"». (Вообще-то, это одна из тем сочинений по творчеству В.В. Набокова, предложенных мною учащимся в этом году.) Как объяснить детям – пусть уже семнадцатилетним, – о чём идёт речь? Обычные ответы звучат примерно так: писатель что-то эдакое понапридумал, а мы должны в этом искать смысл? Нет его – смысла, – и нечего искать, известно же, что Набоков одно время зарабатывал на жизнь составлением шарад, головоломок и прочее, вот и нам ставит очередную неразрешимую задачу. Здесь самое время сказать: "Стоп!" По законам газетно-шарадного жанра, все задачи должны иметь решение. Можно напомнить ученикам (правда, лишь тем, кто это видел сам – даже столь невинное и общедоступное развлечение советского времени знакомо уже не всем) о такой простой вещи – кривом зеркале (или, если хотите, зеркалах) из "комнаты смеха", а то и просто об отражении в блестящих самоваре и чайнике. Законы оптики, кривые зеркала и отражения в них – вот что поможет ученику представить, а вслед за этим и понять историю о нетках. И уж совершенно замечательный эффект производит на детей демонстрация самых простеньких неток на уроке. После этого опыта, когда ребята понимают, о чём говорит им Набоков, тон урока меняется.

Случайно (хотя слово "случайно" рядом с фамилией Набокова звучит как "закономерно") попала мне в руки книга Александра Ната (так и просится на язык фраза о созвучии фамилии автора и тех самых "неток") «Свет мой, зеркальце, скажи...» издательства «Карапуз» из серии «Мастерилка» (№ 1, 1997). Детская книжка в шестнадцать страниц о том, как самому сделать то, что Набоков назвал "нетками" (конечно, этого слова в книге нет!). А может быть, такое развлечение действительно существовало во времена его юности? Итак, для того чтобы увидеть настоящую нетку, нам нужен металлический отполированный цилиндр (в книжку вложен кусочек фольги, который можно свернуть в виде цилиндра, соединив скрепками). Нужны координатная сетка, в которой строится изображение (см. рисунки), и немного воображения для того, чтобы придумать разнообразные картинки. Ставите ваше цилиндрическое зеркало в определённой точке – и готов фокус (а не фокусом ли та точка и называется?)!

Рис. 1. Нарисованная на листе прямая линия превратилась в цилиндрическом зеркале в кривую, а вертикальные параллельные стрелочки – в расходящиеся лучи.		Рис. 2, 3. На рис. 2 в прямоугольной сетке – круг, квадрат и треугольник. На рис. 3 – те же фигуры, но они перенесены в специальную кривую сетку (по соответствующим координатам). Если мы поместим на кружок (рис. 3) цилиндрическое зеркало, то увидим в нём то, что изображено на рис. 2, – круг, квадрат и треугольник.

А наш глаз – не то ли кривое зеркало, выпуклое снаружи, вогнутое внутри? Каков же мир вокруг нас, если мы смотрим на него своими "кривыми зеркалами"? Помните: "Глаза – зеркало души". Боже! Каковы же тогда наши души?

Вот он – секрет Набокова! У каждой шарады должно быть решение. У мастеров, изготовлявших нетки, были более сложные, более кривые, если позволено будет так выразиться, зеркала, более разнообразные координатные сетки для построения рисунка. Вполне возможно, что для того, чтобы нарисовать новую нетку – ваш портрет, например, – они ставили его (портрет) перед собой и рисовали, глядя в зеркало, а не на бумагу. Ведь вы – настоящий! – должны были переместиться в тот излюбленный набоковский зазеркальный мир, чтобы "ключ от вас был у зеркала". А что есть этот ключ – может, нечто вроде иглы со смертью Кощея, спрятанной в заветном ларце-яйце? Представьте только это яйцо блестящим и отражающим – всё, что в нём отразится, тоже попадёт в разряд неток, в игрушку для сияющих, сумасбродных, самостоятельных (и самовисящих), саможивущих зеркал Владимира Набокова, в которых постоянно "кипит работа", хотя многим людям кажется, что зеркало мертво, пока мы в него не смотримся (а зачем тогда завешивать зеркала в доме умершего?). Многим, но только не Владимиру Владимировичу – уж ему-то доподлинно было известно, сколько наших "я" блуждает внутри бесконечного пересечения зеркальных отражений.