ШКОЛА В ШКОЛЕ

Лирика Ф.И. Тютчева

Поэтическое мировоззрение имеет свою структуру. Эта структура может быть определена как “образ мира художника”, и этот образ развивается из некоторого “первоистока”. В стихотворном обращении к А.А. Фету Тютчев определил свой образ мира, свой поэтический дар как “инстинкт пророчески-слепой”. Этот инстинкт поэта, “пророчески-слепой”, обращает нас к мифу. Для Тютчева — и в этом он сходится с Платоном и Шеллингом — высшая цель поэзии есть творчество мифов. Почти все великие создания его суть мифы — мифы о природе. Основу мифа составляет глубинное переживание, пластически воплощённое в язык поэзии.

В основе мира природы Ф.Тютчева — мифологический мир стихий, первооснов Вселенной. В том же стихотворении «А.А. Фету» поэт определяет свой поэтический дар и как способность “чуять, слышать воды”. Излюбленная стихия поэта — “водная стихия”. Кажется, нет в природе такой формы существования влаги, которая не была бы отмечена Ф.Тютчевым.

Разнообразные формы воды в поэзии Ф.Тютчева обнаруживают связь с такими давно известными идеями-первообразами, как Хаос — Бездна — Беспредельное. Корни такого поэтического мировоззрения — в полумифологических созерцаниях древнейших милетцев Фалеса, Анаксимандра: вода есть первооснова всего мира, она есть Беспредельное, откуда всё исходит и куда всё возвращается. Эта древнейшая этико-метафизическая концепция является основой мировосприятия Ф.Тютчева. Конечно, речь идёт не о каких-то заимствованиях, отношение поэта к стихиям огня и воды коренится в подсознательных слоях его души. Фалес, Анаксимандр, Гесиод, Гераклит, Платон — имена античных философов, чьи созерцания органично вплелись в поэтический мир Ф.Тютчева, не нарушая его стройности и целостности.

Центральной проблемой тютчевской картины мира является оппозиция “Бытие—Небытие”. Она имеет своё наполнение:

Бытие Жизнь Реальное “Жизни некий преизбыток” Любовь Юг Россия

Небытие Смерть Ирреальное Уничтожение человеческого “я” Самоубийство Север Запад

Промежуточные звенья заполняются рядом символических образов:

сон, сумрак, дремота.

К этому же тяготеют “лихорадочные грёзы” природы и жизнь, которая “грустно тлится”.

Итак, один из доминирующих признаков Бытия лежит в пространстве “жизнь — отсутствие жизни”, полнота жизни — и её ущербность. В этом смысловом пространстве перемещаются отдельные тексты, причём особенность поэтики Ф.Тютчева заключается в вариативности оценки: то, что в одном тексте выступает как отрицательное, в каком-либо другом может получить противоположную оценку. В этом ключе стихотворения Ф.Тютчева могут быть прочитаны как единое целое.

Обратимся к стихотворениям «Проблеск» (1825), «Видение» (1829), «Тени сизые смесились…» (1836). Все они условно могут быть отнесены к “ночным стихотворениям” поэта.

Анализ стихотворения «Проблеск» (1825)

Обобщающий вопрос к анализу стихотворения: что такое “проблеск”?

1. Определите композицию стихотворения, мотивируйте.

В стихотворении выделяются две части:

I часть — 1–3-я строфы — развёрнутый образ “сумрака глубокого”; форма диалога (“Слыхал ли?”). Первая часть представляет мир внешний.

II часть — 4–8-я строфы — внутренний мир души лирического героя; диалога нет, что подчёркивается использованием местоимения “мы”, множественным числом глагольной лексики.

2. Анализ первой части.

• Выделите характерные образы тютчевской поэзии в первой строфе. Прокомментируйте их.

“Сумрак”, “полуночь”, “сон” — это грань перехода дня в ночь, “сна” в “звон”. Именно “сумрак”, “полуночь” становятся активным действующим началом: “…полуночь, ненароком, // Дремавших струн встревожит сон”, свершит преображение.

• Охарактеризуйте лирического героя.

Чуткая, вещая душа (“О вещая душа моя!”) лирического героя внемлет всему, что происходит в сумрачном мире Вселенной, призывает собеседника — “Слыхал ли?” — стать свидетелем таинства.

• Как поэт описывает само таинство преображения?

Гонцом ночи, будоражащим “дремавшие струны” арфы и человеческой души, становится Зефир: его дыхание тревожит “воздушную арфу”, извлекая “то потрясающие звуки, // То замирающие вдруг…” И “лира // Грустит, в пыли, по небесах!” Лира, арфа — инструмент преображения души в высокое, чистое, бессмертное.

• Какими средствами поэт подчёркивает значимость происходящего?

Аллитерация (“взрывает” — “скорбит” — “в струнах” — “лира” — “грустит”) подготавливает читателя к таинству преображения.

3. Анализ второй части.

• Проследите, как развиваются поэтические образы первой части.

Вторая часть открывается описанием слияния души лирического героя с сумраком (“Душой к бессмертному летим!”). Стремление вырваться с “земного круга” — круга жизни — “сна” приводит к обретению мига истины. Пятая строфа — кульминация в развитии поэтической мысли стихотворения. Анафора (“как”), внутренняя антитеза (сумерки, но “сердцу радостно, светло!”), метафора (“По жилам небо протекло!”) рисуют миг слияния с Вечностью. Это подчёркивается и сменой авторского “я” на обобщённое “мы”. Истина обретается через примирение с прошлым, которое “как призрак друга, // Прижать к груди своей хотим”, и веру: “Как верим верою живою…” Аллитерация на “р” достигает в пятой строфе своего наивысшего напряжения. “Проблеск” становится катарсисом — потрясением, очищением и обретением гармонии и покоя.

Однако уже в шестой строфе поэтическая интонация неожиданно изменяется. Движение души “к бессмертному”, к проблеску сменяется стремительным падением в земной круг жизни — в “волшебный сон”. Постоянный звук “р”, подчёркивавший неожиданность, исключительность переживаемого, к последней строфе иссякает и исчезает совсем, сменяясь “м”, “с”, “ч”, нагнетая ощущение усталости, утомления.

• Что же такое “проблеск”?

Перед нами как бы “перевёрнутая” аристотелевская трагедия. “Арфы лёгкий звон” пробуждает к внутренней, глубинной духовной работе, кульминацией которой становится катарсис, слияние с небом — миг истины. Но “проблеск” не несёт покоя и гармонии, он завершается трагически: заглянуть в Бездну — Беспредельное можно лишь на краткое мгновение (“И не дано ничтожной пыли // Дышать божественным огнём”). За мгновением истины следует наказание “утомительными снами”.

Всеобъемлющий мир “сумеречного” состояния Вселенной соткан в стихотворении «Видение».

Анализ стихотворения «Видение» (1829)

Cтихотворение состоит из двух строф. Проследим, как в них развивается поэтическая мысль — смысл.

• Прокомментируем художественные образы и поэтические особенности первой строфы.

Стихотворение открывается метафорическим образом сумрака — “есть некий час” — грани “двойного бытия”. Императив “есть” в сочетании с эпитетом “некий” провозглашает особое мифологическое время, присущее Вселенной. Во втором стихе образ сумрака раскрывается как “час явлений и чудес”. В мире происходит таинство преображения: действительность преображается в мифологические образы, душа человеческая растворяется в сумерках. Поэтический мир стихотворения реализуется в мифологических образах колесницы — Хаоса — Атласа — Муз.

Образ древнегреческой колесницы символизирует круг — античный образ души. Но движение близится к концу, колесница неуклонно катится “в святилище небес”, к своему логическому завершению пути — смерти, так же как человеческое существование есть всегда движение от начала к концу. Таким образом, в первой строфе поэтически воплощён вечный закон мироздания.

Образ сумрака, часа “всемирного молчанья”, часа “явлений и чудес”, создаётся поэтом при помощи аллитерации на “ч”: “час”— “в ночи” — “молчанья” — “час” — “чудес”.

• Комментарий второй строфы.

Вторая строфа открывается образом ночи “как хаоса на водах”. “Хаос на водах” — Беспредельное — поглощает всё сущее: “Беспамятство… давит сушу”. Возникает мотив растворения, движения жизни в сумерках, где “смесились” все грани.

Мифологический образ Хаоса возвращает нас к мотивам сотворения Вселенной. По Гесиоду, раньше всего возник Хаос — как всё, но не упорядоченное ещё, в отличие от Космоса. Сотворение мира по Тютчеву — бесконечный процесс движения вечного Хаоса, окружённого первичными водами в царстве тьмы:

Настанет ночь — и звучными волнами
Стихия бьёт о берег свой…
(«Как океан объемлет шар земной...»)

Память сменилась Беспамятством: в забвении прошлое, вся история, нет времени, нет бытия — мир в изначальном состоянии. Царит вечность и есть Боги; Муза, чья главная функция связывать прошлое, настоящее, будущее, сейчас дремлет и видит “пророческие сны”.

И ещё одно “сумеречное стихотворение” Ф.Тютчева — «Тени сизые смесились...».

Анализ стихотворения «Тени сизые смесились...» (1836)

Cтихотворение состоит из двух строф.

1. Анализ первой строфы.

• Выпишите ключевые образы, создающие мир сумерек в первой строфе.

тени   сизые
сумрак   зыбкий
гул   дальний
полёт    незримый
тоска   невыразимая

• Оцените значение эпитетов.

Точные, единственно возможные. Тени действительно “сизые” — они переливаются множеством оттенков, поэтому сумрак “зыбкий”. А постепенный уход дневной жизни и внешней точней и не выразить — “гул дальний”.

• Проанализируйте значение глагола “смесились”.

“Смесились” — устаревшая форма глагола “смешиваться” — не столько механическое смешение, сколько слияние.

Перед нами не просто словесные образы, а как бы реальный сумрак на исходе реального дня, в реальной комнате, где слышен “мотылька полёт незримый”. Удивительный дар поэта находить слова многосмысленные придаёт первому стиху характер какого-то неясного, сказанного шёпотом (аллитерация на свистящее “с”), но вполне ощутимого откровения. Реалии дневного мира растворяются: “цвет поблекнул, гул уснул”; само бытие человеческое становится зыбким: “Жизнь, движенье разрешились // В сумрак зыбкий, в дальний гул…”

• Проанализируем значение глагола “разрешились”.

Разрешиться можно от бремени. У Тютчева сквозь одно значение “мерцает” другое: разрешиться — превратиться. Так возникает ощущение начала драмы.

• Чем символичен образ “полёта незримого” мотылька?

Этот образ становится кульминационным в создании внутренней реальности сумерек: с одной стороны, слух в сумерках утончается так, что слышен трепет крыльев мотылька; с другой — физически ощутимо одиночество человеческой души. Этим объясняется трагическое восклицание: “Час тоски невыразимой!..” В нём можно услышать страх, одиночество, ужас.

• Прокомментируем последний стих первой строфы.

Передаётся ощущение растворения “я” во Вселенной.

2. Анализ второй строфы.

• К кому обращается автор во второй строфе?

Вторая строфа носит характер прямого обращения к сумраку — вся глагольная лексика использована в повелительном наклонении.

• Как во второй строфе развивается поэтический образ сумрака?

Сумрак обретает текучую природу: “лейся… залей… утиши…”. Человеческая душа стремится к покою и тишине. Призыв звучит не просто “сумраку литься”, но “всё” залить. Местоимение “всё” делает равнозначными мир души и Вселенную. Лирический герой жаждет “самозабвенья”. Как заклинание звучит трагически торжественное: “Дай вкусить уничтоженья…”

• В чём необычность этого стиха?

Вкушают обычно блаженство. Опять возникает тютчевская “вибрация” смыслов: оказывается, есть не только ужас уничтожения, но и сладость.

3. В чём особенность композиции стихотворения?

Последняя строчка лишь одним словом “смешай” замыкает магическое кольцо стихотворения: вначале тени сизые “смесились”, а теперь и “я”, уничтожаясь, смешиваюсь с ними.

Таким образом, перед нами стихотворение о душе в сумерках и о душе сумерек.