...За исключеньем пустяка

Наверное, для вас не будет неожиданностью, если я скажу, что одним из самых популярных материалов вашего приложения является “Литературный календарь”. Лично я начинаю знакомство с новым номером именно с него -- с последней страницы. Нам, учителям, он оказывает неоценимую помощь: мы успеваем подготовиться к той или иной памятной дате, выписываем яркие изречения выдающихся литераторов, наконец, просто оказываемся в курсе того или иного литературного временного периода.

Меня всегда поражала эрудиция ведущей календарь Ларисы Мезенцевой. Я выписываю вашу газету с 1993 года, и за это время благодаря Л.Мезенцевой открыла для себя массу новых литературных имён. К сожалению, мы -- не Москва, и у нас нет многих книг, которые встречаются, очевидно, в столичных магазинах, и всё же для себя я отмечаю каждое новое имя, появляющееся в календаре, и после стараюсь узнать побольше об этом писателе, а если удаётся (что тоже бывает), то и прочитать его.

Календарь очень неординарно задуман и осуществлён. Взять хотя бы то обстоятельство, что он начинается с какого-нибудь изречения писателя, высказанного им именно в тот день, с какого начат календарь, и заканчивается тоже писательским изречением, прозвучавшим в последний день для данного календаря.

Несомненно, справедливо поступает Л.Мезенцева, в основном ограничиваясь сухой справкой: “родился”, “умер” -- о знаменитостях и давая развёрнутый критико-биографический комментарий творчества писателей менее известных: в конце концов о знаменитых литераторах наслышаны все, о незнаменитых -- очень немногие. Тем более что комментарий Л.Мезенцевой, как правило, остроумен и по делу.

Но вот вопрос: всегда ли комментарий ведущего календарь совпадает с мнением редакции? По логике вещей, мнения должны совпадать: мы читаем календарь не как авторскую статью, а как редакционное пособие в помощь нам, учителям-словесникам. Но порой представляется, что редакция поступает вопреки этой элементарной логике.

Я не говорю о политических пристрастиях Л.Мезенцевой, её неприятие большевистских идей лично мне импонирует: что скрывать, советская власть много сделала для дезориентации моих коллег, которые и сейчас убеждены, что литература -- это учебник жизни, её отражение, да и не просто отражение жизни, а отражение её экономических законов и тому подобное. Отделить эту марксистско-ленинскую шелуху от сознания учителя очень непросто, но делать это действительно необходимо, хотя бы во имя подрастающего поколения: ученики не должны наследовать заблуждения своих учителей!

Я говорю о других личных пристрастиях ведущего календарь -- о пристрастиях вкусовых, о её оценках того или иного писателя, того или иного произведения.

Чаще всего и здесь у меня нет к Л.Мезенцевой претензий. Но иногда приходится, читая её, недоумевать.

Взять хотя бы её оценку такого очень противоречивого явления, как Владимир Маяковский. Можно ли согласиться с тем, что она не находит для этого поэта ни одного доброго слова? Вы-то сами согласны с этим? А если согласны, то почему печатали статьи (первое, что приходит на память, -- статья Б.Сарнова), где доказывали, что однозначно негативно оценивать Маяковского нельзя, что у поэта было немало ярких, талантливых вещей? Я-то как раз согласна именно с этими статьями, а не с мнением Л.Мезенцевой. Я читала в своё время книгу Ю.Карабчиевского, помню, в чём смысл его неприятия Маяковского, знаю, что есть люди, не принимающие этого поэта. И не удивилась бы, если б вы напечатали авторскую статью, пронизанную подобным неприятием. Удивляюсь, что это напечатано в “Литературном календаре”.

Или роман Василия Гроссмана “Жизнь и судьба”. Да, когда он, наконец, после ареста этой книги КГБ появился в печати, многие сравнивали его с “Войной и миром”. Может быть, такое сравнение и не корректно.

Но ведь нельзя отрицать и того, что Гроссман впервые в нашей литературе поставил вопрос о тождестве нацистского и коммунистического режимов, о страшных совпадениях судеб людей при Гитлере и Сталине, нельзя не видеть и того, что многие герои романа написаны выпукло и пластично: в них веришь!

Л.Мезенцева с этим, очевидно, не согласна: по её мнению, роман сейчас забыт, а Гроссман интересен только своими короткими рассказами.

Снова спрошу -- редакция согласна с мнением Мезенцевой? А если согласна, то почему печатала прямо противоположные статьи (например, Л.Лазарева)?

Но взяться за перо меня заставили даже не эти календарные справки (хотя они и неприятно царапнули душу), а совершенно неумеренное воскурение фимиама не так давно скончавшемуся Петру Паламарчуку (приходилось его читать, и не только книги, но и очерки в журналах): “...мы потеряли ярчайшую звезду современной русской словесности, славянской культуры и нашего религиозного возрождения”. Перечитайте справку о нём в 46-м номере за 2000 год, и вы увидите, что фраза, которую я процитировала, ещё не самая комплиментарная! Вы, редакция, согласны с этой оценкой? Согласны с тем, что Маяковский и Гроссман неизмеримо ниже Паламарчука как художники?

Всё это нисколько не отменяет моего восхищения работой Л.Мезенцевой. Я просто привлекаю ваше внимание к тому, что читатель пребывает в уверенности, что в материале, названном “Литературный календарь”, мнение его составителя совпадает с мнением редакции.

Л.Михлюкова, г. Астрахань

От редакции. Мы считаем конструктивной эту критику. Обещаем, что наш действительно незаурядный автор сделает из неё надлежащие выводы.