Ася Сапир (США, штат Мэн),
Наум Лейдерман
(Россия, Екатеринбург)

Проблемная беседа по публицистической книге М.Горького
«Несвоевременные мысли»

Наш интерес к «Несвоевременным мыслям» не случаен. Как известно, эта книга была под запретом вплоть до “перестройки”. А между тем она без посредников представляет позицию художника в канун и во время Октябрьской революции.

По признанию самого Горького, “с осени 16-го года по зиму 22-го” он “не написал ни строчки” художественных произведений. Все его мысли были связаны с бурными событиями, потрясавшими страну. Вся его энергия была обращена на непосредственное участие в общественной жизни: он вмешивался в политическую борьбу, старался выручать из застенков ЧК ни в чём не повинных людей, добивался пайков для умирающих от голода учёных и деятелей искусства, затевал дешёвые издания шедевров мировой литературы... Публицистика была для него одной из форм прямого общественного действия.

Начиная урок, учитель даёт краткую историческую справку. «Несвоевременные мысли» — это серия из 58 статей, которые были опубликованы в газете «Новая жизнь», органе группы социал-демократов. Газета просуществовала чуть больше года — с апреля 1917-го по июль 1918-го, когда она была закрыта властями как оппозиционный орган печати.

Приступая непосредственно к анализу серии «Несвоевременные мысли», учитель ставит следующие образовательные задачи:

— раскрыть существо расхождений между представлениями Горького о революции, культуре, личности, народе и реалиями русской жизни 1917–1918 годов;
— обосновать своевременность «Несвоевременных мыслей» в момент публикации и их актуальность в наше время;
— развить представления учащихся о публицистике как особом виде словесности.

Беседа организуется по заранее данным вопросам проблемного характера. В каждом вопросе дана точная и подробная дозировка текста. Это условие необходимо, чтобы обеспечить целенаправленность домашнего чтения и последующей работы ученика на уроке.

1. Культура, по выражению Горького, – “драгоценнейшее земли”. Найдите в «Несвоевременных мыслях» другие высказывания писателя о культуре. Какие отношения между народной революцией и культурой видит писатель? (Статьи от 22.04.17, 14.07.17, 02.05.17, 09.05.17, 09.06.17, 16.05.18, 23.05.18.)

2. С неоднозначным представлением Горького о народе и таким же отношением к нему мы встречались в цикле «По Руси» и в автобиографической трилогии. В «Несвоевременных мыслях» писатель также отказывается “полуобожать” народ. Почему?

Как вы оцениваете слова Горького: “Народ должен много потрудиться, чтобы приобрести сознание своей личности” (14.06.17)? (Кроме названной статьи, используйте и другие: 12.05.17, 04.06.17, 21.12.17, 21.05.18, 01.05.18, 17.05.18, 11.11.17, 16.03.18, 22.03.18.)

3. Как вы полагаете, против чего направлен пафос «Несвоевременных мыслей» — против самой революции или против того, как большевики понимают её цели и задачи? В связи с поисками ответа на поставленный вопрос как вы раскрываете понятия, введённые Горьким: “вечный революционер”, “революционер на время” (06.06.18)? (Используйте также статьи от 18.05.17, 17.05.18, 26.05.18,19.11.17.)

4. «Несвоевременные мысли» — отклик на титанические события двух войн и двух революций в России в 1917–1918 годах. Каково отношение Горького к этим событиям? Согласны ли вы с мнением большевистской газеты «Правда», обвинявшей писателя в измене идеалам революции? (Используйте статьи от 21.04.17, 22.04.17, 06.05.17, 07.12.17, 21.12.17, 18.05.18, 20.04.17, 01.05.18, 12.11.17, 23.12.17, 17.01.18, 17.03.18, 26.03.18, 04.04.18, 14.05.18, 06.12.17, 13.01.18, 18.06.17, 02.06.18.)

5. В чём состоит, по-вашему, горьковская “линия расхождения с безумной деятельностью народных комиссаров”?

6. Претерпели ли изменения гуманистические идеалы, которые Горький провозглашал в прежние годы?

7. Как воспринимается пафос публицистики Горького в наши дни?

Воспроизведём ход беседы, остановившись на самых трудных, с нашей точки зрения, вопросах.

Ранее, изучая произведения Горького 1890–1910-х годов, мы отмечали высокие надежды, которые он связывал с революцией. О них Горький говорит и в «Несвоевременных мыслях»: революция станет тем деянием, благодаря которому народ примет “сознательное участие в творчестве своей истории”, обретёт “чувство родины”, революция должна “возродить духовность” в народе.

Но вскоре после октябрьского переворота (в статье от 7 декабря 1917 года), уже предчувствуя иной, чем он предполагал, ход революции, Горький с тревогой вопрошает: “Что же нового даст революция, как изменит она звериный русский быт, много ли света вносит она во тьму народной жизни?” (Горький М. Несвоевременные мысли. М.: Современник, 1991. С.13. Далее цитаты приводятся по этому изданию.) Эти вопросы были адресованы победившему пролетариату, который официально встал у власти и “получил возможность свободного творчества”.

Завязка “интриги” урока состоит в том, что учитель демонстрирует столкновение идеалов, во имя которых Горький призывал к революции, с реалиями революционной действительности. Из их несовпадения вытекает один из главных вопросов, осмысляемых на уроке: в чём состоит, говоря словами Горького, его “линия расхождения с безумной деятельностью народных комиссаров”?

Главная цель революции, по Горькому, нравственная — превратить в личность вчерашнего раба. А в действительности, как с горечью констатирует автор «Несвоевременных мыслей», октябрьский переворот и начавшаяся гражданская война не только не несли “в себе признаков духовного возрождения человека”, но, напротив, спровоцировали “выброс” самых тёмных, самых низменных — “зоологических” — инстинктов. Ученики приводят фрагменты, где Горький пишет о самосудах и погромах, о беззастенчивом вывозе за границу культурных ценностей, об аресте честных людей, виновных только в том, что они мыслят иначе, чем велит новая власть, о кастовости нового гегемона — пролетариата, которая, по мысли писателя, ничуть не лучше кастовости дворян. “Атмосфера безнаказанных преступлений”, снимающая различия “между звериной психологией монархии” и психологией “взбунтовавшихся” масс, не способствует воспитанию гражданина, утверждает писатель.

Учитель предлагает старшеклассникам самим самостоятельно проанализировать факты, которые сообщает Горький в статье от 26.03.18 (с. 64–66). Речь идёт о так называемом заявлении “особого собрания моряков Красного Флота Республики”, вызвавшем “глубочайшее изумление” Горького. “Дикая идея физического возмездия” — главная идея документа. Горький сопоставляет содержание заявления моряков (“За каждого нашего убитого товарища будем отвечать смертью сотен и тысяч богачей...”) и публикацию в «Правде», авторы которой, “приняв порчу автомобильного кузова за покушение на Владимира Ильича, грозно заявили: «За каждую нашу голову мы возьмём по сотне голов буржуазии»”. Идентичность этих заявлений свидетельствует, подчёркивают ученики, о том, что жестокость матросской массы санкционирована самой властью, поддерживается “фанатической непримиримостью народных комиссаров”. Это, считает Горький, “не крик справедливости, а дикий рёв разнузданных и трусливых зверей” (с. 65).

При анализе данной статьи мы обращаем внимание учеников на её стилевые качества, придающие слову писателя особую экспрессию. Статья строится как своеобразный диалог с авторами заявления. Возмущённое чувство писателя изливается посредством риторических вопросов: “Что же, правительство согласно с методом действий, обещанных моряками?”, “Я спрашиваю вас, господа моряки: где и в чём разница между звериной психологией монархии и вашей психологией?” Экспрессия заключена и в решительном, чётком и кратком выводе-призыве: “Надобно опомниться. Надо постараться быть людьми. Это трудно, но — это необходимо”. (Учитель может также упомянуть, что кронштадтские моряки угрожали Горькому физической расправой за его «Несвоевременные мысли». Этот факт приводится в книге «М.Горький. Неизданная переписка», с. 312.)

Следующее принципиальное расхождение между Горьким и большевиками кроется во взглядах на народ и в отношении к нему. Вопрос этот имеет несколько граней.

Прежде всего, Горький отказывается “полуобожать народ”, он спорит с теми, кто, исходя из самых благих, демократических побуждений, истово верил “в исключительные качества наших Каратаевых”. Вглядываясь в свой народ, Горький отмечает, “что он пассивен, но — жесток, когда в его руки попадает власть, что прославленная доброта его души — карамазовский сентиментализм, что он ужасающе невосприимчив к внушениям гуманизма и культуры” (с. 36). Но писателю важно понять, почему народ — таков: “Условия, среди которых он жил, не могли воспитать в нём ни уважения к личности, ни сознания прав гражданина, ни чувства справедливости, — это были условия полного бесправия, угнетения человека, бесстыднейшей лжи и зверской жестокости” (с. 36). Следовательно, то дурное и страшное, что проступило в стихийных акциях народных масс в дни революции, является, по мысли Горького, следствием того существования, которое в течение столетий убивало в русском человеке достоинство, чувство личности. Значит, революция была нужна! Но как же совместить необходимость в освободительной революции с той кровавой вакханалией, которой революция сопровождается? Это мучительное противоречие учитель и ученики пытаются совместно разрешить в последующем анализе «Несвоевременных мыслей».

Мы анализируем статью от 14 июля 1917 года, посвящённую “драме 4 июля” — разгону демонстрации в Петрограде. Статья интересна для анализа во многих отношениях. Ученики, направляемые учителем, отмечают своеобразие её композиционного строения: в центре статьи воспроизведена (именно воспроизведена, а не пересказана) картина самой демонстрации и её разгона. А затем следует рефлексия автора на увиденное собственными глазами, завершающаяся итоговым обобщением. Достоверность репортажа и непосредственность впечатления автора служат основой для эмоционального воздействия на читателя. И происшедшее, и раздумья — всё происходит словно на глазах читателя, потому, очевидно, столь убедительно звучат выводы, как будто родившиеся не только в мозгу автора, но и в нашем сознании.

Учитель вместе со школьниками всматривается в нарисованную писателем картину, отмечая подробности и детали, не забывая об их эмоциональной окрашенности. Мы видим участников июльской демонстрации: вооружённых и невооружённых людей, “грузовик-автомобиль”, тесно набитый разношёрстными представителями “революционной армии”, что мчится “точно бешеная свинья”. (Далее образ грузовика вызывает не менее экспрессивные ассоциации: “гремящее чудовище”, “нелепая телега”.) Но затем начинается “паника толпы”, испугавшейся “самой себя”, хотя за минуту до первого выстрела она “отрекалась от старого мира” и “отрясала его прах с ног своих”. Перед глазами наблюдателя предстаёт “отвратительная картина безумия”: толпа при звуке хаотических выстрелов повела себя как “стадо баранов”, превратилась в “кучи мяса, обезумевшего от страха”.

Горький ищет причину происшедшего. В отличие от абсолютного большинства, винившего во всём “ленинцев”, германцев или откровенных контрреволюционеров, он называет главной причиной случившегося несчастья “тяжкую российскую глупость” — “некультурность, отсутствие исторического чутья”.

Учитель направляет анализ учащихся так, чтобы они шли за ходом горьковской мысли: от наблюдений над картиной — через эмоциональные впечатления — к размышлениям и далее — к выводам. И уже сами выводы, говорят ученики, превращаются в постановку главных, по мысли автора, задач революции: “Этот народ должен много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства, этот народ должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры” (разрядка наша. – Авт.).

Завершая анализ статьи о “драме 4 июля”, мы подводим итоги наших совместных размышлений о расхождении Горького с большевиками по вопросу о народе.

На первый взгляд кажется, что резкие суждения автора «Несвоевременных мыслей» о народе свидетельствуют о его неуважении к простому трудовому люду, об отсутствии сострадания к нему, о неверии в его духовные силы. На самом деле всё выглядит иначе. Опираясь на весь свой предшествующий опыт и на свою многими делами подтверждённую репутацию защитника порабощённых и униженных, Горький заявляет: “Я имею право говорить обидную и горькую правду о народе, и я убеждён, что будет лучше для народа, если эту правду о нём скажу я первый, а не те враги народа, которые теперь молчат да копят месть и злобу, чтобы... плюнуть злостью в лицо народа...” (с. 92).

Далее мы переходим к рассмотрению одного из самых принципиальных расхождений Горького с идеологией и политикой “народных комиссаров” — к спору о культуре.

Это стержневая проблема публицистики Горького 1917–1918 годов. Не случайно, издавая свои «Несвоевременные мысли» отдельной книгой, писатель дал подзаголовок «Заметки о революции и культуре». В этот момент учителю, как правило, приходится объяснять школьникам парадоксальность, “несвоевременность” горьковской позиции в контексте времени. Приоритетное значение, которое он придаёт культуре в революционном преображении России, могло показаться многим его современникам чрезмерно преувеличенным. В подорванной войной, раздираемой социальными противоречиями, отягощённой национальным и религиозным гнётом стране самыми первостепенными задачами революции представлялось осуществление лозунгов: “Хлеб голодным”, “Землю тем, кто её обрабатывает”, “Заводы и фабрики рабочим”. А по мнению Горького, одна из самых первостепенных задач социальной революции состоит в очищении душ человеческих — в избавлении “от мучительного гнёта ненависти”, в “смягчении жестокости”, “пересоздании нравов”, “облагораживании отношений” (с. 8). Чтобы осуществить эту задачу, есть только один путь — путь культурного воспитания.

Учитель предлагает школьникам собрать воедино наиболее существенные высказывания автора «Несвоевременных мыслей» о культуре и попытаться прокомментировать их. Ученики отмечают, что Горький считает “одной из первых задач момента” “возбуждение в народе — рядом с возбуждёнными в нём эмоциями политическими — эмоций этических и эстетических”. Однако писатель наблюдал нечто прямо противоположное, а именно: “хаос возбуждённых инстинктов”, ожесточение политического противостояния, хамское попрание достоинства личности, уничтожение художественных и культурных шедевров. Во всём этом автор винит в первую очередь новые власти, которые не только не препятствовали разгулу толпы, но даже провоцировали её. Революция “бесплодна”, если “не способна... развить в стране напряжённое культурное строительство” (с.12), — предупреждает автор «Несвоевременных мыслей». И по аналогии с широко распространённым лозунгом “Отечество в опасности!” Горький выдвигает свой лозунг: “Граждане! Культура в опасности!”

Учитель привлекает внимание ребят к тому, что ни один факт ущемления культуры, каким бы незначительным он ни казался, не проходит мимо внимания писателя. Он протестует против “грязной” литературы, “особенно вредной именно теперь, когда в людях возбуждены все тёмные инстинкты” (с. 30); выступает против “решения Совета солдатских депутатов по вопросу об отправке на фронт артистов, художников, музыкантов”, потому что страшится: “...с чем мы будем жить, израсходовав свой лучший мозг?” (с. 33). Он сетует по поводу исчезновения с книжного рынка “хорошей честной книги”, а “книга — лучшее орудие просвещения” (с. 38). Узнав о запрете на издание оппозиционных газет и журналов, “чувствует тоску”, мучительно тревожится “за молодую Русь, только что причастившуюся даров свободы” (с. 38), поднимает голос протеста против ареста И.Д. Сытина, которого за его пятидесятилетнюю издательскую деятельность называет подлинным “министром народного просвещения” (с. 70)...

Завершается беседа о горьковской серии «Несвоевременные мысли» обсуждением вопроса: кто же оказался во главе Октябрьской революции — “вечный революционер” или “революционер на время, на сей день”? (На материале статьи от 06.06.18.)

Приступая к анализу этой статьи, учитель поначалу обращает внимание ребят на понятие “романтик революции”, которое Горький употребил ещё ранее, в статье от 06.05.17 (с. 6).

Далеко не случайно образцом “романтика революции” для Горького является крестьянин Пермской губернии, приславший писателю письмо, в котором осуждает “крестьянство, жадное до собственности”, ищущее в революции “карманные интересы”. По мнению автора «Несвоевременных мыслей», этот крестьянин — подлинный революционер, потому что он видит высшие, духовные цели революции. Таких людей писатель называет “вечными революционерами”, потому что им свойственно вечное чувство неудовлетворенности. “Вечный революционер” “знает и верит, что человечество имеет силу бесконечно создавать из хорошего — лучшее”, “его единственная и действительно революционная цель” — “оживить, одухотворить весь мозг мира”, сам же он — “дрожжа”.

Но на мощной волне революции выплеснулся на поверхность и другой тип общественного деятеля, которого Горький хлёстко назвал “революционером на время”. Таких людей он увидел прежде всего среди участников октябрьского переворота. “Революционер на время” — это человек, “принимающий в разум”, а не в душу “внушаемые временем революционные идеи”, и поэтому он “искажает” и “опорочивает”, “низводит до смешного, пошлого и нелепого культурное, гуманистическое, общечеловеческое содержание революционных идей”. Они переводят революционный порыв в сведение счётов с бывшими реальными или мнимыми обидчиками (“за каждую нашу голову...”), это они провоцируют в возбуждённой толпе “хватательный инстинкт” (“грабь награбленное”), это они оскопляют, обескрыливают, обесцвечивают жизнь якобы во имя всеобщего равенства (ибо это равенство в бедности, в бескультурье, в нивелировании личностей), это они, насаждая новую — “пролетарскую” — мораль, по сути, отрицают мораль общечеловеческую.

Горький доказывает, что для “холодного фанатика”, “аскета”, “оскопляющего творческую силу революционной идеи” (с. 28), совершенно несущественны моральные аспекты революции, больше того — вроде бы благородная поза аскета становится даже неким романтическим оправданием невиданной жестокости, с которой “революционеры на время” осуществляли свой проект преобразования России. Главное же проявление аморальности большевиков Горький видит в их отношении ко всему народу как к объекту гигантского эксперимента: “материал для бесчеловечного опыта” — так сказано в статье от 19.01.18; “из этого материала — из деревенского тёмного и дряблого народа” — фантазёры и книжники хотят создать новое социалистическое государство” — это фраза из статьи от 29.03.18; “они (большевики) производят над народом отвратительный опыт” — это в статье от 30.05.18. А в статье от 13.01.18 автор высказывается ещё жёстче: “Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, простой народ для них — та лошадь, которой учёные-бактериологи прививают тиф для того, чтоб лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обречённый на неудачу опыт производят комиссары над русским народом... Реформаторам из Смольного нет дела до России, они хладнокровно обрекают её в жертву своей грёзе о всемирной или европейской революции” (с. 87). Обвинение в аморальности — это самое главное обвинение, которое Горький бросает в лицо новой власти. Учитель обращает внимание школьников на крайнюю экспрессию слова писателя в приведённых фрагментах: сравнение социального переворота с лабораторным экспериментом, а России — с подопытным животным; скрытое противопоставление опыта и грёзы, подтверждающее несостоятельность революционных действий; прямо-оценочные эпитеты (“жестокий” и “обречённый на неудачу”, язвительный перифраз “реформаторы из Смольного”). В статье от 16.03.18 вожди Октября будут ассоциироваться с библейскими палачами — “несчастную Русь” они “тащат и толкают на Голгофу, чтобы распять её ради спасения мира”.

В «Несвоевременных мыслях» Горький подвергает резкой критике вождей революции: Ленина, Троцкого, Зиновьева, Луначарского и других. Писатель обвиняет их в незнании России и её народа, в подстрекательстве народных масс на деяния, низводящие их до уровня толпы; обвиняет в том, что не смогли предотвратить перерастания революции в пугачёвщину, романтизма революции — в одичание, свободы — в анархизм, вседозволенность, что забыли истину: “идеи не побеждают приёмами физического насилия” (с.16). А вследствие всего этого “гуманитарное, глубоко идеалистическое содержание понятий «культура» и «культурность» исчезнет, уступив место прагматизму, уживающемуся с антидемократизмом и национализмом” (с. 55). И писатель считает нужным через голову своих всевластных оппонентов непосредственно обратиться к пролетариату с тревожным предупреждением: “Тебя ведут на гибель, тобою пользуются как материалом для бесчеловечного опыта, в глазах твоих вождей ты всё ещё не человек!” (с. 88).

Жизнь показала, что эти предупреждения не были услышаны. И с Россией, и с её народом произошло то, против чего предостерегал автор «Несвоевременных мыслей». Справедливости ради надо сказать, что сам Горький тоже не оставался последовательным в своих воззрениях на происходившую в стране революционную ломку.

Однако книга «Несвоевременные мысли» осталась памятником своему времени. Она запечатлела суждения Горького, которые он высказал в самом начале революции и которые оказались пророческими. И независимо от того, как менялись впоследствии воззрения их автора, эти мысли оказались в высшей степени своевременными для всех, кому довелось пережить надежды и разочарования в череде потрясений, пришедшихся на долю России в ХХ веке.

Таким образом, в ходе проблемной беседы преподаватель при активном участии учеников раскрыл комплекс основных идей, высказанных Горьким в книге «Несвоевременные мысли». При этом постоянно подчёркивалась публицистическая природа анализируемого текста, выявлялась та особая, публицистическая поэтика, которая выражает не просто идею, а “идею-страсть”. Наконец, наблюдения и выводы, сделанные в ходе проблемной беседы по «Несвоевременным мыслям», становятся отправной базой, с которой будет постоянно сопоставляться наше дальнейшее обозрение творческой судьбы Горького в советское время.

Сапир Ася Михайловна — заслуженный учитель Российской Федерации. Ныне живёт в США (штат Мэн).
Лейдерман Наум Лазаревич — доктор филологических наук, профессор Уральского педуниверситета ( г. Екатеринбург).

Предлагаемая статья — фрагмент методического пособия «Перечитывая Горького», в котором представлена система уроков по целостному изучению творчества писателя в 11-м классе. Эта система уроков разрабатывалась и апробировалась в течение нескольких лет в гуманитарном лицее № 40 г. Екатеринбурга. Пособие готовится к печати.