“Тлетворное влияние тирании”

Драматические события 1825–1826 годов не могли не сказаться на мироощущении Пушкина. Из Михайловского он с волнением писал А.Дельвигу: “С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование заговора. Твёрдо надеюсь на великодушие молодого нашего царя. Не будем ни суеверны, ни односторонни – как французские трагики; но взглянем на трагедию взглядом Шекспира”. Это означало многосторонне разобраться в случившемся, понять смысл, причины и следствия происшедшего. Через некоторое время Пушкин выскажет Дельвигу свои опасения за судьбу близких ему людей: “Но что Иван Пущин? Мне сказали, что 20, то есть сегодня (20 февраля. – И.К.), участь их должна решиться – сердце не на месте...”

О своей потрясённости приговором поэт сообщил П.А. Вяземскому: “...повешенные повешены; но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна”. Здесь и о своей духовной близости к сосланным, и о суровости приговора. Мысль о декабристах, их судьбе неотступно преследовала Пушкина. Он искал могилу казнённых и месту их захоронения посвятил своё незавершённое стихотворение «Когда порой воспоминанье...». Хотя Пушкин никогда не был сторонником “бунта революции”, выступление на Сенатской площади во многом обусловило последующую проблематику его произведений. В условиях подекабрьской действительности “особенную остроту... приобретала, по мнению Б.П. Городецкого, – проблема ценности человеческой личности, места человека в мире, его права на жизнь и права на его жизнь со стороны другого человека”. Эти вопросы затрагивались в прозе («Путешествие в Арзрум», «Дубровский»), лирике («В Сибирь, «Арион»), поэме «Медный всадник», маленькой трагедии «Моцарт и Сальери», историческом исследовании «История Пугачёва».

«Анчар» написан в 1828 году, напечатан лишь в 1832-м. Шеф жандармов Бенкендорф настороженно отнёсся к данной публикации. Он просил Пушкина ответить, как могло появиться это стихотворение без “высочайшего дозволения” царя. Но не только у жандармской цензуры «Анчар» вызывал определённые ассоциации. Сюжет стихотворения живо напоминал современникам о недавно разыгравшейся драме. Стихотворение, быть может, единственное творение в лирике поэта, в котором зло торжествует. Не случайно Пушкин не оставил никакого комментария к этому произведению. Раскрыть его смысл не было возможности.

Композиция «Анчара» делится на две части, органически взаимосвязанные. В первой – детальное описание древа яда, несущего гибель всему живому; во второй – повествование о владыке и рабе, посланном за ядом к анчару.

В анчаре нет ничего мистического. Это реально существующее зло в природе, как землетрясение, извержение вулканов и ураганы, сметающие всё на своём пути.

В описании древа яда поэт предельно конкретен и точен:

В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит, один во всей вселенной.

В одном из вариантов было: “В пустыне тощей и глухой”. Пустыня не богата растительностью. Отсюда и определение скупая, а эпитет чахлая означает: вянущие, сохнущие от отсутствия влаги, сожжённые солнцем растения. Последующая строка разъясняет, уточняет определение чахлая:

На почве, зноем раскаленной...

Был вариант: “На почве мёртвой раскаленной”. Но ведь в пустыне почва не мертва. Она рождает скудную и тощую растительность.

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила...

Жаждущих степей – жаждущих влаги и защиты от нестерпимого зноя. Был другой вариант этих строк:

Природа Африки моей
Его в день гнева породила...

В стихотворение вторгся элемент личный, биографический, что несколько нарушило бы тональность произведения.

Древо яда – противоестественное явление природы. Зелень его ветвей – мертва, кора и корни пропитаны ядом. Всё, соприкасающееся с анчаром (дождь, ветер), становится гибельным для окружающего. Животные и птицы избегают приближения к анчару — инстинкт самосохранения предостерегает их от опасности:

К нему и птица не летит,
И тигр нейдёт...

Анчар порождён природой, но отъединён от всего живого. Вокруг него нет жизни.

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом...

В одном из вариантов вторая строка звучала так: “Послал к анчару властным словом”. Владыке не нужно слов, объяснений, достаточно одного взгляда, чтобы раб выполнил его желание.

В первой строке оба слова (“человека человек”) интонационно выделены, а инверсия ещё больше оттеняет чудовищный парадокс: человек человека обрёк на гибель.

И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.

Рабу объявлен смертный приговор – идти к анчару, а он безропотно послушен воле владыки. В психологии раба главное – повиновение, послушание.

Скупо, но ёмко автор изобразил предельную усталость, физические страдания и самообладание раба после его возвращения:

Принёс он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
Принёс – и ослабел и лёг
Под сводом шалаша на лыки...

Ни слова ропота! И даже в последние минуты жизни раб выразил свою безмерную преданность господину:

И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

Автор рассказал о неприхотливом быте раба: шалаш, лыки, на которых он сидел и отдыхал. При всей сдержанности авторских оценок его сочувствие к рабу очевидно:

И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями...
И умер бедный раб...

Во владыке подчёркнуты властность, равнодушие к судьбе человека, злобность и агрессивность. Зло, которое несёт князь, превосходит природное зло. Анчар лишь губит всё живое в пределах своего обитания, а князь шлёт гибель за границу своих владений, посылает отравленные стрелы не врагам, а соседям.

Пушкин ещё в юности усвоил то, что излагал на своих лекциях профессор Куницын: “Кто нарушает свободу другого, тот поступает против его природы... Всякое нападение, чинимое несправедливо на человека, возбуждает в нас негодование” (Куницын А.П. Право естественное. СПб., 1818. Ч. II. С. 21). Этим негодованием к владыке проникнуто стихотворение «Анчар». Поэт не рисует его портрета, князь ничего не говорит, а лишь чинит зло.

Стихотворение раскрыло основное противоречие своего времени: право одного человека распорядиться судьбой других. Право помещика вершить участь крепостного, право царя решать судьбы своих, да порой и чужих граждан. Сила пушкинского обобщения вышла за пределы своего времени. Обстоятельства, когда человек человека посылает, приказывает содеять зло, и по сей день не единичные явления в мире.

Силу обобщения пушкинского стихотворения, отсутствие в нём поучения в своё время отметил И.С. Тургенев. Писательница А.Н. Луканина в своих воспоминаниях об Иване Сергеевиче привела его высказывание о своеобразии поэзии Пушкина: “У него нет ни одного стихотворения... где бы он начал описывать что-нибудь из обыденной жизни или вообще что-нибудь совершающееся вокруг него и потом сказал бы: «Так и во мне...» и т.д. Возьмите «Анчар» Пушкина. Он тут хотел изобразить тлетворное влияние тирании, между тем он окончил так:

А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.

Не сказал он : «Так тирания гнетёт и умерщвляет всё вокруг себя»” (И.С. Тургенев в воспоминаниях современников. В 2 т. Т. 2. М., 1969. С.205).

Значительность затронутой в стихотворении социальной проблемы обусловил и отбор словаря. Здесь и славянизмы, и книжные слова: вселенной, древо, жаждущих, породила, оросит, тлетворный, дремучим, властным, струился, челу, хладными, сводом, напитал, владыка, чуждые, пределы.

Обратим внимание на неоднократное повторение союза и, которое усиливает экспрессию художественного текста: К примеру:

Принёс – и ослабел и лёг
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

Таких примеров в произведении много.

Подлинная лирика всегда стремится рассказать о явлениях жизни “как можно короче и как можно полнее”. Вот и «Анчар», о котором вполне можно сказать словами Белинского: “У Пушкина никогда не бывает ничего лишнего, ничего недостающего, но всё в меру, всё на своём месте, конец гармонирует с началом, – и, прочитав его пьесу, чувствуешь, что от неё нечего убавить и к ней нечего прибавить” (Белинский В.Г. Соч. В 3 т. Т. 3. М., 1948. С.396).