Творчество Ф.И. Тютчева занимает очень небольшое место в школьной программе, и возникает вопрос, как в рамках одного урока раскрыть сложность, глубину поэзии Тютчева, её значение в русской литературе. Эта проблема усугубляется ещё и тем, что для лирики Тютчева характерны контрастность образов, противоречивость переживаний лирического героя (раздвоение, “тревожное, мятущееся мироощущение поэта” отмечалось в литературоведении, см.: К.В. Пигарёв. «Тютчев и его время», Б.Бухштаб. «Русские поэты»). Поэтому, рассматривая на примере десяти стихотворений несколько основных тем творчества поэта, мы создаём у школьника ощущение неоднозначности, алогичности, непонятности Тютчева и этим затрудняем восприятие и без того непростой для шестнадцатилетнего человека поэзии.

Между тем тютчевское восприятие мира в его контрастах, трагических противоречиях, переживание всемирного разлада мироздания предполагает именно единство личности и стоящее за мыслями и переживаниями единое ощущение, которое Б.Бухштаб описывает как “чувство глубокого одиночества, и стремление вырваться из него, найти путь к окружающему миру, поверить в его ценность и прочность, и отчаяние от сознания тщетности попыток преодолеть свою отторгнутость, свою замкнутость в собственном «я»”.

Поэтому необходимо рассматривать творчество Тютчева в его внутренней цельности, объединить анализ стихотворений вокруг определённой концепции, что представляется более правильным и с литературоведческой, и с педагогической точек зрения, чем фрагментарный обзор основных тем и особенностей стиха. Разумеется, эта концепция не может формулироваться как «Тютчев - поэт-мыслитель», или «Тютчев - певец природы» (о невозможности рассматривать творчество Тютчева как философскую систему подробно сказано у Б.Бухштаба).

Попробуем с помощью литературоведческого анализа определить тот единый стержень, вокруг которого можно выстроить урок по Тютчеву и представить его поэзию по возможности полно, адекватно и понятно для школьника. Рисуя образ поэта в стихотворении «29-ое января 1837», Тютчев использует метафору “орган”. Поэт - “богов орган живой”, так сказано о Пушкине. Метафора “орган” используется и по отношению к природе («Не то, что мните вы, природа...»). Музыкальное восприятие мироздания характерно для Тютчева:

«Певучесть есть в морских волнах, гармония в стихийных спорах...»; “...пойми, коль может, органа жизнь глухонемой” («Не то, что мните вы, природа...»); “...Внимай их пенью - и молчи!..” («Silentium!»). Поэт подобен природе, “всесилен, как стихия” («Не верь, не верь поэту, дева...») и сравнивается с инструментом, улавливающим и воспроизводящим гармонию, полифонию мирового бытия в его борьбе, конфликтах и согласии. Отсюда и тютчевское изображение мира через бесконечные противопоставления, подобие и различие, двойственность и полифоничность, через трагическое переживание мирового “разлада”, и чуткость к гармонии в малейших её проявлениях. Такое мироощущение поэта и должно стать отправной точкой при анализе стихотворений.

Поэзия Тютчева действительно “поэзия контрастов и антитез” (Б.Бухштаб). Поэтому дать более или менее полное представление о Тютчеве можно только при рассмотрении основных тем и идей его лирики через противопоставления, антитезы. Остановимся на них коротко: день и ночь («День и ночь»), где дневной, внешний мир - всего лишь “блистательный покров” ночи, иллюзорный дом человека, тогда как “в чуждом, неразгаданном, ночном он узнаёт наследье родовое”; связанное с предыдущим противопоставление изначального хаоса («О чём ты воешь, ветр ночной?..») и дневного мира; буря и покой, их противоположность и гармоничное сочетание в природе («Море и утёс»; «Певучесть есть в морских волнах...»). Тема человека в мироздании тоже изобилует противопоставлениями: человек как часть природы, живущий общей с природой жизнью, испытывающий такие же состояния («Слёзы людские...», «Тени сизые сместились...», «Осенний вечер», «Когда в кругу убийственных забот...», «Ещё земли печален вид...» и другие), единство природы и человека и диссонанс природы и разума, сознающего себя как нечто отдельное, индивидуалистическое “я”:

Откуда, как разлад возник?

И отчего же в общем хоре

Душа не то поёт, что море,

И ропщет мыслящий тростник?

(«Певучесть есть в морских волнах...»)

Человек смертен - мироздание же бессмертно, поэтому человеческие порывы постичь вечное, достигнуть бессмертия обречены:

Поочерёдно всех своих детей,

Свершающих свой подвиг бесполезный,

Она равно приветствует своей

Всепоглощающей и миротворной бездной.

(«От жизни той, что бушевала здесь...»)

Возможности смертного разума ограничены, и человек не понимает мир и своё место в нём. Человек мнит себя царём природы, а оказывается ничтожеством:

А я здесь, в поте и пыли,

Я, царь земли, прирос к земли!..

(«С поляны коршун поднялся...»)

Катастрофу самодовольного человеческого разума, окончательно переставшего слышать природу и себя, Тютчев рисует в стихотворении «Безумие». Противоречие мнимой способности к пониманию высшего и полной глухоты к миру показано и в стихотворении «Не то, что мните вы, природа...» (“Не их вина: пойми, коль может, органа жизнь глухонемой...”). Обладание разумом соединяется в то же время с непониманием жизни в природе («Probleme», «Сфинкс»), в себе, в другом человеке:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изреченная есть ложь.

(«Silentium!»)

В человеке, в отличие от природы, стихийное, ночное и дневное не образуют гармонии, но делают жизнь человека двойственной:

Так ты - жилица двух миров,

Твой день - болезненный и страстный,

Твой сон - пророчески-неясный,

Как откровение духов...

(«О вещая душа моя!»)

Человек, раздираемый конфликтами, противоречиями, всякой своей деятельностью несёт разрушения, зло («14-ое декабря 1825», «О, как убийственно мы любим...»). Противоречие стремлений и возможностей мы видим и в других стихотворениях: личность, возомнившая, что может по своей воле изменить историю, терпит крах («Наполеон», «14-ое декабря 1825»). Исключение - стихотворение «Колумб». Колумб - редкий пример гармонии активного “я” с мирозданием, понимания человеком природы:

Так связан, съединён от века

Союзом кровного родства

Разумный гений человека

С творящей силой естества.

Но обычный человек современности мучается от собственной двойственности: его душа рвётся к свету, но разум не может смириться и уверовать («Наш век»). Всё, что связано с человеком, дисгармонично. И в первую очередь “разлад” обнаруживается в любви. Любовная лирика Тютчева полна противопоставлений: любовь как соединение и в то же время как борьба, поединок («Предопределение»); любовь - “близнец” самоубийства («Близнецы»); очарование любви и гибельность страсти («О, как убийственно мы любим...», «Люблю глаза твои, мой друг...»); вообще любовь, ласка, забота оказываются губительными («Недаром милосердным Богом...», «Предопределение»). Любовь - это призрак, а реальностью оказывается разлука, невозможность слияния душ («В разлуке есть высокое значенье...»). Невозможность соединения порождает и противоречие между старостью человека и его молодым и любящим сердцем, в конечном итоге - между его смертностью и порывом души к вечности («Последняя Любовь»). Любовь разрушительна, но всё же это высокое состояние души, которое оказывается в противостоянии с пошлостью толпы («Чему молилась ты с любовью...»). Толпа глуха, слепа, неспособна к пониманию сокровенного («Две силы есть - две роковые силы...»). Жизнь человеческого общества изобилует конфликтами, диссонансами («Русской женщине», «Над этой тёмною толпой...», «Encyclica» и другие).

В политике Тютчев видит преодоление противоречий, исполнение Россией её провиденциальной миссии («Славянам», «Два единства», «Эти бедные селенья...»). Россия, как глава славянского мира, символ братства и взаимной любви, противопоставлена индивидуалистическому Западу, действующему через насилие. Россия исполняет свой высший долг и тем самым причастна к вечности, поэтому в человеческом восприятии она, как и природа, как всё вечное, - сфинкс; бедность, скудость, убожество русской жизни контрастируют с её невидимой взору духовной мощью («Эти бедные селенья...», «Умом Россию не понять...»).

Таким образом, поэзия Ф.И. Тютчева открывает нам мир природы, человеческой души, человеческих взаимоотношений в их противоречиях, конфликтах, совпадениях и контрастах. Поэтому так важны у Тютчева приёмы противопоставления и аналогии. Кроме рассмотренных выше, можно привести много других примеров противопоставлений. Противоположные идеи могут содержаться в одном из стихотворений, а могут быть выражены в разных произведениях, и подчас создаётся впечатление, что поэт противоречит сам себе, тогда как на самом деле в этом своеобразие творчества Тютчева. Приведём в пример два стихотворения 1835 года, стоящие одно за другим в первом томе Сочинений в двух томах (М., Правда, 1980), в которых выражены совершенно разные ощущения: «Тени сизые сместились...», где лирический герой стремится слиться с ночным миром, пережить уничтожение “я”; и «Нет, моего к тебе пристрастья...», где воспеваются весна, радость, сила жизни. Мир у Тютчева предстаёт в его кажущихся и реальных контрастах, отсюда и тяга его стихотворений к парадоксу («Сфинкс», «Нам не дано предугадать...»). Также и внутренние рифмы, ассонансы и аллитерации, описанные в статье В.Брюсова «Ф.И. Тютчев» и затем в работе К.В. Пигарёва «Ф.И. Тютчев и его время», являются не просто средствами создания благозвучности стиха, не только усиливают основное настроение стихотворения, но в то же время выражают тютчевское ощущение полифоничности мироздания. Так, в стихотворении «Слёзы людские...» внутренняя рифма, усиливая рифму в смежных строках, вызывает чувство безысходной грусти и одновременно акцентирует идею подобия всего в мире, выраженную сравнением человеческих слёз со “струями дождевыми”. Внимание Тютчева к звучанию стиха, постоянное использование им ассонансов и аллитераций также связано с музыкальным восприятием мира его лирическим героем. Объединяющим моментом в понимании неоднозначного, двойственного мира выступают у Тютчева “минуты роковые”. Это именно те мгновения, когда слепой разум человека прозревает истину, человек видит мир по-настоящему, становится подобным Богам:

Есть некий час в ночи, всемирного молчанья,

И в оный час явлений и чудес

Живая колесница мирозданья

Открыто катится в святилище небес.

(«Видение»)

Счастлив, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие,

Как собеседника на пир.

(«Цицерон»)

В такие минуты человек понимает не только мир, но и тайны собственной души. Так, перекличка мгновений, разделённых временем, заставляет лирического героя вновь переживать давнюю любовь («К.Б.»). Именно миг, отдельный момент, когда открывается красота, вечность и нетленность мира, постоянно используется Тютчевым, как приём описания природы.

Таким образом, импрессионичность лирики Ф.И. Тютчева, стремление определять предметы “по впечатлению, какое они производят в данный миг”, о чём писал В.Брюсов (статья «Ф.И. Тютчев»), обусловлены особой ролью времени в художественном мире его поэзии. Мгновения, когда человеку открывается вечность, - это и любовь («В часы, когда бывает так тяжко на груди...»; «К.Б.»), и сны («Сон на море», «Сны»), и, конечно, смерть («Memento»). Для слабого, терзаемого противоречивыми стремлениями человека такие моменты не только прекрасны, но и страшны: “в страшную минуту роковую” («Memento»); “Бывают роковые дни” («Цицерон»). И высшее достижение человеческой души – это умение всё пережить и не потерять себя:

И тут же нам, сквозь слёз, понятно стало,

Что чья душа так царственно светла,

Кто до конца сберёг её живую

- И в страшную минуту роковую

Всё той же будет, чем была...

(«Memento»)

Такой человек подобен бессмертной природе, равно вмещающей покой и бурю. Умение всё пережить – это и способность выстоять в неравной борьбе с Роком, где поражение и смерть оказываются внутренней победой человека («Два голоса»). Роковые моменты противопоставлены вечности и покою и в то же время неразделимы с ней, они открывают извечные тайны мироздания.

Итак, идейным стержнем, вокруг которого может строиться урок, знакомящий школьника с творчеством Ф.И. Тютчева, нам видится представление о мировой полифонии, гармонии, включающей в себя и диссонансы, и контрасты; роль времени в художественном мире Тютчева (учитывая противопоставления бессмертия мироздания и смертности человека, вечности и “роковых моментов”, значение “роковых минут” в человеческой жизни). Сквозь призму этих положений можно показать многообразие оттенков тютчевской лирики (имея в виду темы и идеи), особенности поэтики Тютчева, назначение художественных средств в его стихотворениях.